Колпаков Александр - Континуум Два Зет
Александр Колпаков
КОНТИНУУМ ДВА ЗЕТ
I
И вот он наступил - день старта. Владимир Астахов стоял крайним на
овальной площадке лифта и с нетерпением ждал, когда окончится церемония
прощания и их поднимут на сорокаметровую высоту к люку корабля. Его сердце
билось спокойно, ничто не смущало душу. Мысленно он уже давно был там, в
безграничном просторе, где лишь свет звезд да вечное безмолвие.
И вдруг он увидел Таю. Девушка отчаянно протискивалась сквозь толпу.
Все-таки пришла! Он никак не предполагал этого. В горле сразу пересохло.
Взмахи разноцветных флажков в руках детей то и дело скрывали ее лицо.
Тяжело дыша, она протиснулась наконец к самому барьеру. Но уже истекли
последние минуты: на диспетчерской башне горел предупредительный сигнал.
Владимир рванулся к Тае, схватил ее за руки. И все куда-то исчезло: окружавшие
его люди, звуки, недавние мысли, весь мир. Он молча смотрел ей в глаза и не
мог произнести ни слова.
- Вот видишь... Успела, - сказала Тая, справившись с дыханием. - Ох, как я
боялась опоздать... Так боялась... - Она не могла больше говорить. Владимир не
сводил глаз с купола диспетчерской башни. Цвет сигнала переменился. Заглушая
все, прозвучал рев сирены.
- Пора, - хотел сказать он как можно равнодушнее, но его голос
предательски дрогнул. Владимир отпустил ее руки и снова взял их.
- Ну скажи мне хоть что-нибудь, - прошептала она почти с мольбой. Владимир
покачал головой, не отрывая взгляда от башни. Потом долго всматривался ей в
лицо, будто хотел навсегда запечатлеть в своей памяти ее черты, золотое сияние
волос, серые глаза. Он знал, что сейчас бесполезны любые слова. Он уже уходил,
отрывался от родной земли. И не мог даже предполагать, когда вернется.
- Я хотела сказать тебе... я должна сказать, что была неправа тогда, в
лесу, - быстро говорила Тая. - О, как мало осталось времени, я ничего не
успела... Ты будешь иногда... думать о родине... обо мне?
А охрана уже оттесняла ее от барьера.
С шорохом опустилась защитная сетка. Тая застыла на месте, будто
оцепенела. Платформа медленно пошла вверх.
Он видел, что фигура в голубом платье уменьшается с каждым мгновением. И
тяжелый комок подкатил к горлу. Он хотел крикнуть ей слова прощания и не смог.
Лишь помахал рукой. Люди внизу уже слились в одно большое неясное пятно.
Прижавшись к иллюминатору, Астахов жадно смотрел вниз, словно с такой высоты
можно было что-нибудь разглядеть. И хотя его сердце сжималось от боли, он
чувствовал, что стал совсем другим, перемахнув одним решительным прыжком через
грань, отделявшую юность от мужественной зрелости. Но все же он еще раз
спросил себя: "Правильно ли поступил я?" И, немного подумав, ответил: "Нет,
все равно. Пусть земное остается земным. Я вступил на великую галактическую
дорогу".
Земля уже подернулась голубой дымкой, а он все еще стоял у иллюминатора и
мысленно был там, внизу. Он снова шел с Таей по притихшему вечернему лесу
накануне старта. Усыпанная хвоей тропинка долго петляла по склону и наконец
вывела их на вершину высокого холма. Они остановились. "Завтра ничего этого не
будет, - сказал себе Владимир. - Ни гор, ни солнечного заката, ни леса. - Он
искоса взглянул на Таю. - И ее не будет. Она останется на Земле. Ну почему все
это так нелегко?"
Словно угадав его мысли, Тая повернула голову, невесело улыбнулась. И
опять, как всегда, ему показалось, что с ее волос стекает мягкое сияние.
"Фея-сероглазка, - подумал он растроганно. - Фея северных саг".
Владимир знал ее с детства. Они вме
